С присущей ему энергией он взялся за дело полтора года назад и уже создал десять разных вин под общим брендом Midsummer (англ. – «середина лета»). Вина известного режиссера рождаются в испанском регионе Кариньене, на винодельческом предприятии с многолетней историей Bodegas del Señorío. Создавались они с учетом вкусовых предпочтений Юрия из полюбившегося ему винограда Гарнача и его купажей с другими сортами. Результат себя оправдал – из 100 человек, попробовавших вина Midsummer, 99 их сразу же полюбили. В конце года Юрий намерен представить свои вина широкой публике, а пока он расска- зывает о том, каково это – стать виноделом. 

 

– Как возник ваш винодельческий проект?

 

– Мне нравится пить вино, и в какой-то момент стало интересно в нем разобраться. Судьба свела меня с собственником испанской частной винодельни Bodegas del Señorío, начались переговоры о создании моего собственного бренда. Я назвал его Midsummer, «середина лета», – у меня день рождения 6 июля. Мы сделали дизайн всего проекта и стали думать, каким может быть наполнение. С момента, как зародилась идея проекта, прошло полтора года. Была создана линейка из 10 вин, в том числе моносортовые из сортов Кариньена, Гарнача и Темпранильо, и ликерное вино.

 

– Вы помните самое первое вино, которое на вас произвело впечатление?

 

– Самое первое вино, которое я пил, было ужасающее. Оно называлось «Свадебное», это была какая-то кислая субстанция. Дело было в 1990-х. Потом я долгое время не пил вина. С тех пор, как мне исполнилось 29 лет, я стал часто посещать Францию. Невозможно представить себе Францию без вина, это как Россия без водки. Так, постепенно, росла моя любовь к вину.

 

– Какие вина вы предпочитаете? 

 

– В основном, белые. С белым гораздо меньше риск ошибиться. А в красном надо все-таки разбираться. Когда я занялся ви- ноделием, для меня было принципиальным сделать не «пьяное» вино, без акцента на алкоголь. Оно должно пробуждать чувства, такого вина много и не выпьешь. Но есть вина, которые я могу попробовать и сказать: о, это не мое, это «пьяное» вино.

 

– Каково для вас главное качество вина – гарантия, что оно вам понравится?

 

– Конечно, важно, как вино «сконструировано». Важны и другие его характеристики: цвет, прозрачность или непрозрачность. Мне бы не понравилось вкусное, интересное вино, но невыразительного цвета или аромата – такое и пить не за- хочется. Также, большое значение я придаю оформлению. Есть масса вин, у которых дизайн просто ужасающий. А вид бутылки создает у вас некое ощущение напитка, ожидание вкуса. Мы 80% информации воспринимаем глазами. Поэтому пренебре- гать упаковкой и не уделять внимание дизайну – ошибка. Вы не будете пить вино только потому, что вам нравится его этикетка. Но если она вам понравилась, вы наверняка попробуете это вино.

 

– На кого рассчитано ваше вино? 

 

– Мое вино – для людей, которые пьют его часто во время еды. Поэтому в моей линейке разные вина – от молодых до более зрелых, выдержанных во французских дубовых бочках. При этом, мои вина – очень доступные по цене, я принципиально за это борюсь. Я вообще считаю, что вино дороже 200 евро – это глупость. Это «аттракцион», подарок, инвестиция, но не вино для потребления. Поэтому самые дорогие из моих вин стоят не более 20 евро. Это отпускная цена в Испании. Самое дешевое молодое вино обойдется закупщикам в 4 евро 50 центов.

 

– Но в России оно будет стоить значительно дороже.

 

– Да, в Москве это вино сегодня стоит 1100 рублей. Я считаю, что это дороговато, цена должна быть на уровне 900 рублей. Но мы ведем переговоры и, думаю, эту ситуацию победим, в том числе, увеличивая объем поставок. Могу авторитетно сказать, что за ту цену, которую я называю на молодое вино такого качества, конкурентов у нас практически нет.

 

– Сколько бутылок вы производите?

 

– Для рынка в России мы подготовили 4 разные коллекции. Все они лимитированные, мы не кооперативы, и не захватываем рынки объемами и сомнительным качеством продукции по низкой цене. В России мне постоянно задают вопрос, услышав который виноделы в Испании и во Франции смеются: сколько у вас виноградников? Для производства качественного вина этот фактор не важен, так как мы можем дополнительно приобретать виноград, контролируя его качество. Поэтому вопрос о площади виноградников никакого смысла не имеет. Также мы не можем написать на бутылке, что у нас есть вина со старой лозы. Потому что в Испании, да и в России тоже, нет конкретного определения, что такое старая лоза. Десять лет, 30 лет, 40 лет? В Испании есть понятие столетних лоз, но их возраст в реальности всегда сомнителен и профессионалы относятся к этой теме скептически. А ведь это разное вино – от молодой или старой лозы.

 

– Что для вас значит – быть виноделом?

 

– Этот проект для меня – бизнес, а не имидж. Если в течение полутора- двух лет мы не сможем встать на ноги, он будет закрыт. Меня нет на бутылке, нет на упаковке, только на контрэтикетке – слова о том, что это моя эксклюзивная, собственная линия. Это не купленные у когото вина с моей этикеткой. Это – вина, созданные «под меня». Линейка Midsummer совершенствуется, мы сейчас обсуждаем так называемую «звезду» – самое дорогое вино, год урожая и купаж которого – секрет! Мы спорим с виноделом из-за этого вина. Я получил первые пробы, и у меня возникли вопросы. Специалисты считают, что очень хорошо получилось, а на мой вкус чего-то не хватает. Это интересный процесс, красивый. Я с 20 лет занимаюсь производством. Неважно чего. Вы снимаете кино, телепередачу, создаете телеканал, выпускаете журнал, ставите спектакль или делаете вино. Это творчество. Мне это очень нравится.

 

– Где можно найти ваши вина?

 

– Вина будут представлены в топовых ресторанах Испании. Ведутся переговоры с крупной сетью ресторанов Санкт-Петербурга, с несколькими ресторанами в Москве. Вино можно будет заказать и через сайт, у официального импортера. На моем сайте grimov.ru можно будет найти более подробную информацию. Я пока не общался с сетями, меня все этим пугают. Но я – не из пугливых. Не хотите брать – не берите, найдутся другие покупатели. Мир открыт. Конечно, мы мечтаем о рынке Китая: там семимильными шагами растет потребление вина.

 

– Для какой еды предназначено ваше вино?

 

– Для разной. Это же утопия, что красное вино – для мяса, белое – для рыбы. Это примитив. Вина Midsummer – универсальные. Вино из Гарначи вообще довольно-таки легкое. Из 100 человек, которые его попробовали, 99 оно понравилось. Его можно пить каждый день, с рыбой, мясом, пастой. Знакомые его покупают и заказывают еще. Это и подарок неплохой, но главное – это, что называется, «рабочее» вино, вино, чтобы его пить, а не выставлять на витрину. Вторая коллекция, ко- торая у нас появится, – вино, выдержанное, оно чуть-чуть потяжелее и, наверное, лучше подойдет к мясу и сыру.

 

– У вас есть любимое блюдо?

 

– Я люблю выпить и поесть, но любимого блюда, как и любимого вина, у меня нет. Поскольку пища должна быть разнообразной, мы и выпускаем 10 видов вин разных категорий. Можно попробовать первое, можно десятое. У нас даже есть ликерное вино, «Золотой Кагор». Оно – для людей, которые любят крепленые вина, и для верующих. Для меня это важно, так как я – православный человек. Кстати, создавая вино, мы отдали дань традициям: освящать испанскую лозу приезжал представитель Русской православной церкви с острова Валаам.

 

– Кто-то из ваших друзей, близких помогает вам в этом проекте?

 

– Нет, я занимаюсь проектом сам, в сотрудничестве с испанской стороной.

 

– А как ваша семья относится к проекту?

 

– С интересом. Близ- кие с удовольствием дарят мои бутылки друзьям и знакомым. Это тоже приятно – получить такой подарок! Нам всем это интересно. Но посмотрим, что будет через два года.

 

– Есть ли у вас собственный винный погреб?

 

– Погреб есть, но я до сих пор не делал целена- правленных закладок. Покупал самые разные вина по вкусу. Есть вина, в которых я уверен, – знаю, что могу поставить их на стол, когда придет много гостей. Это не дорогие, но качественные вина. Когда поступят вина Midsummer, выдержанные в дубовых бочках, я планирую заложить бутылок 100 в погреб. Это вино имеет хороший потенциал, оно будет дозревать и становиться только лучше в бутылках на протяжении 10 лет.

 

– Если проект окажется успешным, посвятите ли вы виноделию свою жизнь?

 

– Нет, это только часть моих интересов. В целом, круг моих интересов всегда был широким, он включает и кино, и театр, и телевидение. Сейчас вот – виноделие, которое мне просто интересно как fun, но, опять-таки, я хочу из этого сделать бизнес. Если не получится, это потеряет смысл.

 

 

– Какой из текущих проектов самый важный и интересный для вас?

 

– Весной выйдет мой новый художественный фильм, сейчас он на стадии озвучивания. Пока не скажу, как он называется, скажу только, что снят он по русской классике. Вас он удивит, ибо я нашел совершенно новый подход к кино. Это очень современный проект.

 

– Вы говорите о цифровых технологиях?

 

– И о цифровых тех- нологиях, и обо всем, чем живет современный мир. Это не то архаичное кино, которое существует со времен Эйзенштейна. Я нашел неожиданное решение и горжусь этим.

 

– Помимо бизне са, чем вы увлекаетесь, есть ли у вас хобби?

 

– Музыка. Вся моя деятельность связана с моим хобби напрямую. И кино, и театр, и телевидение, и музыка – все это близко. Я с детства собираю музыку на виниле. Это не дань моде, просто я давно этим занимаюсь. Очень люблю стиль 1969–1975 годов «прогрессив». Круг моих интересов связан с моими проектами. Сейчас я ищу инвестиции для большого проекта, над которым мы работаем с академиками РАН. Он посвящен 100-летию Октябрьской революции. Проект о том, как страна исчезла в одночасье, как появились случайные люди, для которых их приход к власти был такой же неожиданностью, как и для всех остальных. А так же запускаю проект slow.tv – медленное телевидение.

 

– Что же, пожелаем вам успехов!